Таухид и история: Античная картина мира как вариация Великого язычества (продолжение)

А. Лосев метко характеризует стиль трудов Плотина как «неуловимый» или «ползучий»: все понятия у него накладываются одно на другое и плавно перетекают друг в друга. Демокрит называл свои атомы «идеями» и «богами», Платон именовал свои «идеи» «атомами». Стоические «логосы» - это также и «эйдосы» (как и аристотелевские «формы»), а неоплатоническое Единое в то же самое время выступает как Благо, Логос или «идея идей».Все «школы» античной мысли, по существу, говорят одно и то же и легко «переводятся» на язык друг друга. Современное знание развивается по прямой линии, от «низшего» - к «высшему»; древнюю же мысль скорее можно назвать «вращающейся на месте». Возникает впечатление, что за 1200 лет ее истории ничего нового не было сказано, и Прокл занят совершенно тем же самым, что и Парменид.Другая распространенная ошибка – принимать символы (а греки говорили прежде всего символами) за то, что они эмпирически обозначают. Еще и сегодня в любом компедиуме можно прочитать, что досократики искали «начало вещей» то в воде, то в воздухе, причем все это пересказывается как анекдот о наивности древних, не знакомых еще с чудесами современной науки.Но не будем торопиться с вынесением оценок. Возможно, древние были не столь наивны, как это кажется нам ввиду нашей собственной наивности. Дело в том, что космическое сознание – а именно таким было сознание греков – намного превосходит те рамки восприятия реальности, которые эмпирическое знание современного «цивилизованного» человека считает нормальными и достаточными. Грек «видел» гораздо более широкий спектр явлений и феноменов за счет той способности созерцания, которую он развивал в себе с помощью вполне определенных техник.В перспективе данной оптики «вода» – это универсальный, встречающийся также во многих других культурах символ космогонической субстанции. Ветхозаветное «Дух Божий носился над водою» является, скорее всего, заимствованием из вавилонской космогонии. Вода как женское начало творения требует оплодотворения, например, со стороны молнии (тоже, разумеется, символ). Анаксимен говорит о «воздухе» в таком же смысле. Точнее, у него речь идет не о воздухе, а о тумане, более или менее плотном, из которого сгустился мир (не только «наш», эмпирический мир, но и вся совокупность миров Большого космоса, о которых современная позитивная наука не имеет даже никакого понятия: не забудем, что греки всегда имеют в виду весь космический универсум, а не только ту узкую полоску этого океана, которую мы именуем «эмпирическим миром» и которой занята по преимуществу экспериментальная наука).Анаксимандр дал этой первоначальной субстанции имя apeiron. Его изречение гласит: «Откуда вещи берут свое происхождение, туда же должны они сойти по необходимости; ибо должны они платить мзду и быть осуждены за свою несправедливость сообразно порядку времени». Это высказывание в свое время вызвало громоздкую попытку толкования со стороны Хайдеггера, которая не столько прояснила, сколько запутала дело. Но в действительности общий смысл сентенции как раз хорошо понятен: здесь имеется в виду космогонический процесс, в результате которого качественно оформленное сущее выделяет себя из первоначального апейрона. Затем, когда цикл подойдет к концу, оно опять погрузится туда «по необходимости». Не совсем ясна только последняя часть изречения, но, во всяком случае, очевидно, что Анаксимандр не говорит здесь что-то необыкновенное и чрезвычайно мудрое – то, что мы не могли бы встретить у других греческих философов. Смысл подобных сентенций можно прояснить лишь в соотнесении с общеантичной картиной мира, чего Хайдеггер не делает, предпочитая вообще иметь дело с досократиками и обрывочными высказываниями, поскольку, как говорит Гегель как раз по этому поводу, «от всей древне-ионийской философии у нас осталось с полдюжины коротеньких отрывков, и изучить их, разумеется, легко. Однако ученые чаще всего показывают свою ученость на древних, ибо, где мы меньше всего знаем, там мы можем быть более всего учеными».Для прояснения античных представлений о космогоническом процессе приведем один гимн из индийской «Ригведы»:До появленья Ничто, даже раньше, чем Нечто явилось,В чем все скрывалось? Иль где почивало? В воде ли?Смерть и бессмертье друг друга, как ночи и дни, не сменяли.Только Единый, который себе был источником жизни,Ровно дышал, и ничто вне его не лежало.Мрак схоронился как в море во мрак изначальный;Как пустота, поглощенная хаосом, там возрастал онВнутренней силой усердной. Родилось сначалаСемя первичное мысли, которая с чем-тоЧто существует, не ведает связи, - желанье,Что мудрецы вечно ищут и вечно находят.В пропасти темной вдруг луч пламенеющий вспыхнул.Все это сверху иль снизу творилось? Кто знает?Мощные силы, творящие, найдены были. И силыЭти трудились. Внизу простиралась материи масса,В вечном движеньи, энергия – сверху. Кто скажет,Весь этот мир безграничный откуда поднялся?Боги в то время еще не явились на свете, так кто жеПравду откроет? Откуда мир вышел, и был лиСоздан рукою богов или нет?..Здесь «Единое» тождественно анаксимандровскому апейрону, который, если верить Аристотелю, также является божеством и «всем правит». Сегодняшняя Индия вообще является наиболее близким аналогом погрузившейся в Лету греко-римской античности. В структуре индуистского космоса мы встречаем ту же метаморфичность. Множество аватар и теофаний превращаются друг в друга. «Когда закон повергается и восстает беззаконие, - говорит Кришна (аватара Вишну) Арджуне, - о, потомок Бхараты, тогда я привожу себя к рождению в теле» (ср. это с христианским мифом о «боговоплощении»).Наибольшим значением обладают десять аватар Вишну, среди которых Кришна, Будда, Рама и Калки. Верховная триада индуистского пантеона – Брахма, Вишну и Шива – состоит из божеств, перетекающих один в другого и манифестирующих три аспекта Верховного Существа. Брахма выполняет роль создателя Космоса, Вишну – его хранителя, а Шива – разрушителя. Индуистские боги проявляют те же пороки, что и гомеровские. Так, Брахма потерял одну из своих пяти голов в результате наказания Шивой за то, что в пьяном виде совершил инцест с собственной дочерью. По другой версии, голова была удалена ногтем Шивы после того, как ей пришло на ум толковать о превосходстве Брахмы. Индусы имеют склонность производить своих выдающихся людей в аватары: