АФРИКА В ОГНЕ: ОРГАНИЗОВАННЫЙ ХАОС

Начало 2011 года стало беспрецедентным на политической арене, когда практически вся северная часть Африканского континента оказалась охвачена кровопролитными гражданскими конфликтами. Расколот надвое тлевший долгие годы Судан, свергнуто правительство Туниса, кризис в Египте грозит перекинуться на соседний континент — в частности, в Иорданию. Это позволяет сравнить происходящее по интенсивности разве что с периодом деколонизации 50-х — начала 60-х годов, за тем исключением, что в данный момент конфликты носят сугубо внутриполитический характер, хотя и последняя мысль может быть воспринята с определенной натяжкой: все чаще задаются вопросы не типа: кто кого, а кто за кем стоит.Действительно, не только определенная синхронность событий, но и мировой резонанс заставляют задуматься о том, чьи интересы отстаивают те или иные группы. Но обо всем по порядку.В первую очередь — и это необходимо постоянно иметь в виду — данные события происходят в мусульманском регионе, поэтому фактор Ислама и радикального исламизма будет неизбежно проявляться при каждом обострении обстановки. Но позволяет ли данное положение судить о том, что африканские бунты и революции являются исламскими по сути?Обращает на себя внимание, в частности, фигура М. Аль-Барадеи, который еще в бытность директором МАГАТЭ прилагал немало усилий по ограничению ядерной программы Ирана, а до этого — по отысканию в Ираке несуществующего оружия массового поражения. Сегодня Аль-Барадеи стремится занять руководящее место в рядах египетской оппозиции, и, хотя успеха в этом деле ему пока добиться не удалось, сам факт того, что он строил для себя перспективы в этом направлении, заставляет сомневаться в однозначности оценки египетских событий, данных иранским руководством, как «продолжение революции 1979 года».Если в ситуации с Ливаном, когда «Хезболла» покинула ряды народно избранного правительства и сформировала вооруженную оппозицию (при наличии собственных вооруженных сил, параллельных государственной регулярной армии), ситуация предельно ясна, то события, разворачивающиеся в Африке на фоне ливанского кризиса, заставляют, как мы уже говорили, о многом призадуматься.Например, если вспомнить историю иранской революции 1979 года, приходит на ум разговор американского президента Джимми Картера и шаха Мохаммада Резы Пехлеви, которого тот призвал буквально накануне революции уделять больше внимания становлению демократии в собственной стране. До этого фигура шаха вполне устраивала Штаты такой, как есть, и когда в 1951 году разразился кризис, подобный нынешнему тунисскому, и место главы государства перешло к премьеру доктору Мосаддыку, начавшему слишком открыто заигрывать с Москвой, ЦРУ понадобилась всего лишь трехнедельная операция в августе 1953 года, чтобы посадить шаха обратно на трон, невзирая на его личностные качества.  Поэтому слова Картера о демократии в переводе с политического языка на обычный могли означать лишь одно: мы, Америка, больше не стоим за Вами. Это было началом конца шахского правления и становлением Исламской Республики, послужившей прекрасным буфером против просоветского Ирака. Если шахское правительство, как друг Соединенных Штатов, не могло быть спровоцировано на войну без необходимой полномасштабной поддержки заокеанского союзника, то новый Иран с его лозунгами «Смерть Америке» вполне мог быть втянут в подобный конфликт, который можно было поддерживать в тлеющем состоянии долгие годы. С одной стороны, это ослабляло Ирак и сферу влияния СССР в регионе, с другой — не позволяло Ирану слишком высоко поднимать голову, хотя определенная поддержка (чтобы не допустить слишком скорого поражения) ему продолжала оказываться (вспомним скандал «Ирангейт» и показания полковника Оливера Норта о поставках американских вооружений Иранской армии). Как результат — ослабевшая экономика Соединенных Штатов получала новую подпитку за счет эскалации гонки вооружений.Аналогичную картину мы наблюдаем и сегодня, когда разговор президента США Обамы с президентом Египта Хосни Мубараком практически копирует беседу 35-летней давности между президентом Картером и шахом. В ответ на мольбы Мубарака о помощи, тот получает ответ Обамы о необходимости расширения демократии в стране, хотя Мубарак оставался до этого у власти уже более 30 лет — и при этом никто, ни его советские покровители, ни — впоследствии — американские друзья, не делал ему подобных замечаний. Следовательно, трактовка этих слов в переводе с дипломатического языка выглядит однозначно. Америка больше не стоит за Египтом. Лишним доказательством этого факта служит отказ Саудовской Аравии — верного союзника Штатов — принять Хосни Мубарака в случае его бегства из страны, в результате чего он вынужден был ходатайствовать перед... Израилем о возможности предоставления политического убежища.Добавляет масла в огонь и так называемый «туристический скандал». Речь идет, разумеется, не о кризисе туроператоров в связи с бурными событиями на популярных курортах, а о слушаниях во Франции по поводу использования в личных целях в конце минувшего года сразу двумя французскими министрами авиалайнеров, принадлежавших — соответственно — тунисскому олигарху Миладу, близкому к свергнутому президенту Бен Али, и лично Хосни Мубараку. Совпадение? Слишком мала вероятность подобных совпадений. И почему именно сейчас французским министрам поставили на вид? Не является ли это слушание своеобразной иллюстрацией для окружающего мира: общение с окружением Бен Али и Мубарака равноценно общению с прокаженными? Если так, то это уже не намек, а прямая декларация: Запад, как Европа, так и США, готов развязать руки восставшим.Нужна ли Западу новая исламская оппозиция и зачем? Образование Исламской Республики в Иране, как мы уже говорили, могло послужить прекрасным буфером против Ирака и интересов СССР на Ближнем Востоке. Аналогичным образом, в Азии, в Афганистане и Пакистане, интересы Штатов отстаивала радикальная исламистская оппозиция, впоследствии ставшая основой движения «Аль-каида». Не хочется повторяться — слишком много сегодня написано о том, что разведслужбы США пригрели тогда змею у себя на груди. Но, с другой стороны, кто мог знать, каким образом повернется ситуация уже 10 лет спустя — а на тот момент, возможно, у американского руководства и не было другого выхода. Радикальные исламисты не только поддерживали «тлеющие конфликты» в регионе, но и наносили удары как по Советской армии, так и по территории союзника СССР — Индии (в форме спорадических терактов либо разжигая серию индо-пакистанских конфликтов). То есть, поддерживая радикальных исламистов, Соединенные Штаты убивали одним выстрелом даже не двух, а сразу трех зайцев. Но что мы имеем в Африке?Пытаясь ответить на вопрос, кому это выгодно, мы невольно приходим к необходимости понимания того, против кого восставшая сила может быть направлена. Интересы главного геополитического конкурента США в регионе — Китая — представлены минимально. Иное дело — европейская экономика с неослабевающим курсом евро, уверенно стремящимся занять место мировой валюты номер один. Но таким образом, если Штаты и в самом деле намерены противостоять Европе на черном континенте, им самим необходимо обеспечить контроль над запасами африканской нефти и транспортировкой нефтепродуктов через Суэцкий канал. Иначе повышение нефтяных котировок, приводящее к снижению курса доллара, которое в краткосрочной перспективе способно поддержать американских экспортеров, может не дать желаемого долгосрочного результата, спровоцировав новый виток экономического кризиса.Значит, речь идет о проамериканской оппозиции? Естественно, делать обобщающие выводы пока рано. Говорить так — все равно что говорить о «пронемецком» характере русской революции 1917 года на том лишь основании, что вывод России из мировой войны был как воздух необходим кайзеровской Германии. И все-таки, революция в России — прямо или косвенно — послужила к выгоде Германии и ее союзников, равно как сегодняшние африканские революции явно служат выгоде Соединенных Штатов. Основная масса восставших — простой трудовой люд — желает того же, чего и все трудящиеся во всем мире: достойной заработной платы, качественных условий жизни, труда, медицины, ликвидации безработицы, снижения уровня коррупции. Т